В дискуссии «Почему механизмы ООН не защищают от диктаторов» подкаста «Человек имеет право» приняли участие адвокат Каринна Москаленко и исследователь Университета Гётеборга Дмитрий Кузнецов. Подкаст провели судебные обозреватели «Радио Свобода» Марьяна Торочешникова и Наталья Джанполадова.
Ведущие подкаста рассказали о создании Организации Объединенных Наций, которую назвали одним из главных итогов Второй мировой войны.
«Организации Объединенных Наций создавалась, конечно, как политическая организация, – пояснила Каринна Москаленко. – Со временем стало понятно, что без важного фактора соблюдения прав человека в той или иной стране не может быть надежного мира. И это как раз было выведено международным сообществом из опыта начала и причин возникновения Второй мировой войны, когда в Германии совершались массовые задержания потом и убийства, длительное содержание под стражей и расправа с инакомыслящими – был уже очерчен круг того, что мы сегодня называем фундаментальными правами».
Крестной матерью Всеобщей декларации прав человека называют Элеонору Рузвельт. Она собрала команду, которая взялась разрабатывать проект декларации, консультируясь с представителями стран-участниц ООН. Однако декларация – это документ, не имеющий обязательной юридической силы. Государства не смогли договориться относительно обязательного источника.
Также стоял вопрос о том, должны ли включаться в декларацию и защищаться на международном уровне социально-экономические права. «И это ведь действительно резонный очень вопрос, – отметил Дмитрий Кузнецов, – который на самом деле до сих пор актуален. Если с политическими правами, с гражданскими правами все как будто бы более-менее понятно, это по природе своей негативные права, то есть права, которые защищают вас от государства, то социально-экономические права – это же другой природы права. Это права, которые требуют от государства больших действий, они требуют того, чтобы государство выделяло финансирование, того, чтобы какие-то налоги, которые государство иначе могло бы потратить на войну, на вооружение, на еще что-то, они бы пошли на образование, на культуру, на здравоохранение и прочее. И как мы можем обязать государство делать это? Это же как будто бы его суверенитет? И здесь мы, наверное, подходим к самой важной проблеме, которая существует в целом в правах человека. Когда мы говорим о том, что какие-то права обязательны, тем самым мы ограничиваем суверенитет государства в отношении своих собственных граждан или граждан других государств. Когда мы пытаемся запретить государству вмешиваться туда, куда ему не нужно вмешиваться. И мне кажется, вот это была, наверное, главная проблема в том, что некоторые государства более скептически относились к таким обязательным источникам».
10 декабря 1948 года в Париже Генеральная Ассамблея ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека. Текст Всеобщей декларации стал первым глобальным определением прав, которыми обладают все люди, независимо от их происхождения, пола, расы, религии. Она состоит из тридцати статей и является частью Международного билля о правах человека, наравне с Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах, Международным пактом о гражданских и политических правах и двумя факультативными протоколами к ним.
В 1950 году была принята европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, которая стала обязательным источником права. Документ был принят изначально небольшим количеством западноевропейских государств, которые решили, что есть определенный обязательный перечень прав человека (политические и гражданские права, прежде всего), которые они будут защищать обязательно. Еще через 20 лет появились Пакт о гражданских и политических правах и Пакт о социальных, экономических культурных правах.
При создании этих пактов не обошлось без дискуссий между Советским Союзом и так называемыми буржуазными западными странами. Об этом рассказала Каринна Москаленко: «Если заглянуть в историю создания этих пактов Советский Союз в то время нажимал на права экономические, социальные, культурные, доказывая, что первое, что должно сделать государство, не оставлять человека без работы, не допускать безработицы. Должны быть обеспечены социальные права – право на образование, право на медицинское обслуживание. Все это должно быть доступно населению, а в Советском Союзе и вовсе бесплатно. Эта группа прав отстаивалась Советским Союзом, потому что имелись определенные достижения в этом плане, а страны Западной Европы настаивали на том, чтобы во главе угла был Международный пакт о гражданских и политических правах, потому что именно туда входит блок фундаментальных прав, связанных с неприкосновенностью личности, – недопустимость произвольных арестов, недопустимость применения произвольного лишения жизни или произвольного применения смертной казни, право на защиту от пыток, от рабства и целый комплекс прав, связанных с отправлением правосудия. Вы можете уже видеть и презумпцию невиновности, возведенную в международный закон, и гарантии справедливого равноправного процесса, и, конечно, минимальные гарантии на адвоката, на переводчика, на вызов свидетелей и на возможность защищаться. И дальше идут свободы – свобода частной жизни, неприкосновенность частной жизни, свободу вероисповедания и совести, свобода выражения мнения и свобода митингов, шествий, создания организаций и так далее».
Отчего же международные соглашения и даже ООН оказываются бессильны перед лицом диктаторов, которые решили эти договоренности игнорировать? По мнению Дмитрия Кузнецова, система Организации Объединенных Наций устарела и нуждается в реформировании: «Совет Безопасности предполагает отступление от принципа суверенного равенства государств. На мой взгляд, это уже какой-то анахронизм, который, ну наверное, не должен существовать в XXI веке. <…> Почему происходит, как считают, некоторая деградация права в самих государствах и происходит меньшая защита прав человека в тех или иных государствах – это уже другой вопрос. Возможно, здесь сказываются какие-то политические циклы, которые наблюдаются в самих этих государствах. С в другой стороны, сказывается некоторая усталость от той парадигмы условного постмодернистского общества, в котором мы все живем, какие-то, скажем, философские установки, которые могли гипотетически сломаться в обществах».
Дмитрий Кузнецов отметил, что даже несмотря на то, что в мире происходят те или иные конфликты, в повседневной жизни в массе своей человечество стало более терпимым, более мирным: «И вот эти конфликты, почему мы так на них реагируем? Потому что как раз это то, что мы больше не признаем. Опять же наше с вами правосознание поменялось таким образом, что мы считаем, что ведение агрессивной войны или нападение на территорию своего соседа – это ненормально, это противоречит принципам международного права и более того это противоречит и вашей же собственной Конституции. То есть мне кажется, что есть все равно определенная позитивная тенденция. С другой стороны, она не везде равномерно проявляется, и не все, наверное, в ней отдают себе отчет».
В свою очередь, Каринна Москаленко отметила, что именно международные соглашения и обязательства все это время тормозили власти в наступлении на права человека. «Существуют минимальные стандарты, существуют универсальные правила, которых государство должно придерживаться, – заявила адвокат. – И, к счастью, Российская Федерация вступила во все эти соглашения – и по системе ООН, и по системе ОБСЕ, и по системе, самое главное, Совета Европы, где очень хорошо расписаны правила. И вам может показаться, что несмотря на все это в двадцать втором году и заранее, гораздо раньше, началось всемирное наступление на права человека. Сначала на свободы, а потом и на те права, которые государство, вроде бы, до последнего пыталось соблюдать. Это не потому, что эти правила были нехороши. Наоборот, эти правила, особенно предусмотренные в Совете Европы, были настолько сильны, что процесс съедания этих прав, уменьшения всемирного ограничения этих прав, он растянулся на годы. И, в общем-то, у европейского сообщества, у мирового сообщества было время благодаря российским правозащитникам, которые отчаянно боролись, и некоторые заплатили своей жизнью за соблюдение прав человека, за борьбу. Они настолько затормозили этот процесс, который планировался, по-видимому, начиная с произвольных обвинений, с арестов, с ограничения свободы выражения мнения, с НТВ, если хотите, с дела ЮКОСа. Очень много в тот момент было индикаторов такого дурного умысла. И вот этот злой умысел, он победил, вы мне скажете. А я вам скажу, что он мог победить еще в первой половине первого десятилетия, если бы в России не было сопротивления этому и если бы не было возможности опираться на эти международные нормы. С этими нормами мы все время мобилизовывали так или иначе наши усилия и так или иначе усилия нашего народа, который сталкивался с этими нарушениями и становился постепенно под знамена правозащиты. Мы боролись с этим и замедлили этот процесс неожиданно для тех, кто хотел свернуть его довольно быстро».
Фото: CPI